|
|
|
|
 Семестр - конь будённовской породы. Надеемся,что он не будет бояться хлопков в ладоши перед носом, шелестения воланов юбки, резких движений рук. Но всё-таки до того, как конь начал репетировать "Танец огня", вся его чувствительность и смелость, словно таились на дне лошадиной души. Просто Тёма, красавец Тёма, ты смотришь на меня глазами ясновидящего и молчишь. А я хочу понять твой универсальный язык. Язык, на котором говорит совершенное творение Бога. Я должна понять его, но и он должен понять меня - ведь танец молчит столь же красноречиво. У Тёмы - "сорочий" глаз, от этого взгляд его становится особенно выразительным. Если я намечаю движение, он отвлекается, если отдаюсь вся, то получается контакт глаза в глаза, как и положено во фламенко. О том, что перед тобой - лошадь, честно говоря, забываешь. Просто надо отдать больше сил и быть очень искренним. Он может жмуриться на солнце, ожидая, пока партнёрша до него дотанцует, но неизменно пробивает по земле нужный аккорд перед началом своего движения, топнув ногой, словно принимает вызов, как настоящий байлаор. Он делает это сам. Что за ерунда,- говорю я сама себе, - лошадь - марионетка в этом балетном театре , потому что ею управляет всадник. Но Тёма не то что бы бежит в такт музыке - он к ней с интересом прислушивается и, казалось, мог бы запомнить когда-нибудь рисунок своей партии и станцевать, без помощи своего суфлёра - всадника. В один из музыкальных акцентов - "Смотри, он сам повернул!" - радостно кричит Таня, человеческая составляющая нашего кентавра. В медленной части Тёма настолько вглядывается в мои глаза и движения рук, что я готова поверить - всадник для него - это действительно только суфлёр, который подсказыает ему очередное па и не даёт уйти в гипноз, в который погружает его и меня музыка и наши синхронные движения. Правда, в какой-то момент кажется, что это конь гипнотизирует меня. Ни одна лошадь никогда не смотрела мне в глаза так испытующе и пристально, да и с Тёмой - если нет репетиции, мы оба дружно, не сговариваясь отводим взгляд. 
|
