|
|
|
|
Куда-то мы карабкались вместе - это было очевидно, к чему-то шли, но к чему? Свет в конце тоннеля, похоже видел только наш режиссёр и она же наш хореограф. А может и Е. К. не предполагала: как всё это будет? Дарья Джикович "Хай-Хэт": Зевс В первый раз, когда Вера выехала на Зевсе в темный и очень холодный манеж, у меня возникло ощущение паники. Как, с какими чувствами можно танцевать, если рядом, в нескольких сантиметрах от тебя проносится эта рыжая громада? Конечно, Вера - опытная наездница, должна справиться, но где гарантия, что конь не перепугается и в панике не начнет топтать весь Хай-Хэт? У Зевса, похоже, в тот вечер были такие же мысли, только зеркально отраженные. "Какого рожна, - думал он, - эти двуногие бегают по манежу, машут руками и ногами и стоят именно в тех местах, где я привык свободно бежать галопом?" Раз шесть или семь за вечер обледенелый старенький магнитофон выдавливал из себя музыку для нашего номера, и Зевса заставляли поочередно выполнять одну и ту же схему движений. Он тщетно пытался понять, что же происходит, и что от него хотят. 
Но время шло, и мы начали привыкать друг к другу. Конечно, периодически закрадывалась подлая мыслишка: "А вдруг все-таки затопчет?" Чтобы успокоить себя, приходилось идти ва-банк: "Ну затопчет, ну умру. Зато я прожила очень интересную жизнь! Целых 23 года. От судьбы не уйдешь!" И, как ни странно, приходило успокоение. А мотивов для таких мыслей было много: Зевс галопирует вокруг нас, вклинивается между нами; а в какой-то момент мы должны были встать вокруг Зевса на "мостик" и упасть на спину к его ногам. Скажите, легко ли встать на "мостик", когда на улице -15°С, а тело твое в комбинезоне - мокрое от пота и одновременно продрогшее? Или лежать на снегу и наблюдать, как в 20 см от твоей головы топчется испуганный Зевс? Первый раз мы опробовали "лежание в снегу" на Сашке. Это было в открытом манеже, зимним вечером. В просторном черном небе мерцали звезды, а на голубом снегу, в сумерках, выделялись только наши темные силуэты. Зевс был в шоке, когда увидел на снегу "хладный сашкин труп" с раскинутыми в стороны руками и ногами. "Вера! Вера! Я тебя очень прошу, давай не пойдем туда! Там тело! Вернемся в конюшню! Ну пожалуйста!" В темноте у "бездыханного" Сашки только поблескивали глаза: он тоже был на стреме и готов был в любой момент отпрыгнуть по-кошачьи от коня.Попроси нас сегодня поваляться вокруг Зевса. "Ништяк! - ответим мы. - Хоть весь день". Теперь наш рыжий огромный конь уже сам начал танцевать - по-своему, по-лошадиному. Мы побратались с ним в те весенние дни, когда готовились к выступлению в Ленэкспо. В течение нескольких дней шли репетиции в крытом манеже. После каждого прогона мы бурно обсуждали танец и уточняли движения и акценты в музыке. Зевс протискивался между нами и всем своим видом тоже пытался показать, что участвует в дискуссии: он кивал, ластился и заговорщически посматривал на всех. Он был "своим в доску". "Еще раз прогоняем" - скомандовала Елена Константиновна. Всей толпой мы идем на исходную позицию. Зевс разворачивается и трусит вместе с нами. "А ты-то куда идешь? - удивляется сидящая на нем Вера. - Я тебе команды не давала!" Сегодня Зевс - это не просто рыжий большой конь. Это партнер по танцу. Именно партнер, потому что я знаю, что в танце он никогда не подведет, не струсит и, равно, как и все мы, будет получать от выступления удовольствие. Елена Чубарова: Ну да, карабкались вместе на какую-то вершину, вроде Фудзи, забраться на которую - некий знак, ритуал или посвящение. Это когда спускаешься ты уже другим, и возвратиться к себе, прошлому, не можешь. Почему-то мне вспомнился разговор с койотом из "Путешествия в Икстлан" Кастанеды... "Я заговорил с койотом, так, как разговаривают со знакомой собакой. А потом мне показалось, что койот отвечает. Я даже был абсолютно уверен: койот что-то сказал. Он не произносил слова в том виде, как человек Это было скорее "ощущением" того, что он говорит. А он на самом деле сформулировал вполне определённую мысль и выразил её в виде чего-то, весьма напоминающего законченную фразу. - Ну что, как поживаешь, койотик? - спросил я. - Нормально, а ты? Я оторопел. Койот повторил. ...Я опустился на камень и между нами состоялась беседа - самая невообразимая и странная из всех, какие мне когда-нибудь доводилось вести. В конце он спросил: - Что ты здесь делаешь? Я ответил, что пришёл в эти горы, чтобы "остановить мир". Койот сказал: - Qua bueno!" Искусно скрываемый некоторыми танцорами страх делал номер честным, но мёртвым. |
|
Vip ложа | На сцене и вне её | Боль | Лошадь и танец | Искра божья | Коллекция праздников Дневник Исидоры-2 | Пляшите! Вам письмо! Змеи Петербурга | Что-что?.. - переведите! Send mail to
myshabalerina@yandex.ru with
questions or comments about this web site.
|
