|
|
|
КЕНТАВРЫ ИЗ ФРАНЦИИ
Руководитель конного театра из Обервиля о лошадях,
Стравинском и загадочной русской душе.
"Новая газета"
Про руководителя французского
конного театра Зингаро много чего говорят. Что его зовут Карабас. Что он
кентавр. Что родился в России в цыганском таборе, а потом по воздуху перелетел
во Францию. Что в начале 80-х годов он появился на Авиньонском фестивале
с одной лошадью и крысой и снискал бешеный успех.
– Мы создали никогда раньше не существовавшую форму театра и назвали
ее конным театром. Зингаро начинался как уличный театр, с совсем простых
вещей. Вначале структура была очень четкой - цыганское кабаре на контрастах:
например между крупными и мелкими лошадьми. Сегодня в нашей работе много
нюансов — нас можно сравнить с хореографической, балетной труппой. За время
представления мы каждый раз проживаем новую авантюрную историю - никаких
слов, только музыка и движения лошадей и всадников, которые вместе составляют
единое целое.
Лошади помогают нам работать неспешно.
Благодаря им мы избавлены от клиповой манеры. Через животных я иду к пониманию
человеческих отношений.
Мы часто ездим на гастроли и подпитываемся
другими культурами. Наш театр находится в Обервиле, в пригороде Парижа,
но там мы проводим всего четыре-пять месяцев в году.
Мы не можем быть репертуарным театром,
потому что у нас работают совершенно особенные люди, для них важна свобода,
к тому же лошади не живут долго, а один и тот же спектакль, сделанный для
определенных лошадей, нельзя играть с другими.
Все свое оборудование мы возим с собой.
Наши актеры живут в фургончиках и путешествуют в них. Такой образ жизни
больше, чем искусство, и для меня важна преданность ему. Во Франции артистов
еще 100 лет назад не хоронили на кладбищах — не за творчество, а за образ
жизни (смеется). Мне интересно предложить жить по-другому, в другой атмосфере,
с другими ценностями. Речь идет об образе жизни, предполагающем полную
самоотдачу.
— Бывали ли вы в России раньше?
— За последние 15 лет я много раз
бывал в России, даже снял в Сибири полнометражный фильм — только с русскими
актерами. Руководствуясь своим опытом, могу сказать, что европейские актеры
могут радоваться — их жизнь гораздо легче, чем у российских коллег.
В России меня всегда восхищало умение
сделать что-то из ничего, сделать, невзирая на любые сложности, технические
или политические.
— Кто ваш зритель?
— Нам удалось создать свою публику
— люди возвращаются к нам на новые спектакли через два-три года, и мы взаимно
влияем друг на друга.
Благодаря лошадям мы общаемся с коллективным
подсознательным зрителей.
— Почему вы никогда не используете
в представлениях литературные произведения — хотя бы в качестве основы,
темы?
— Много лет назад мы придумали специальный
язык, на котором разговаривали на спектаклях, но и это оказалось ненужным.
Наши образы, музыка, язык движений самодостаточны. Нет даже никакого сюжета.
Согласно своей памяти, чувствительности, темпераменту каждый домысливает
свое.
Произведения Стравинского представляют
для меня что-то действительно русское. Мне говорили, что он вдохновлялся
старинной русской музыкой, но я думаю, что он пошел дальше и исследовал
шаманизм.
— Как вы полагаете, в чем секрет вашего
успеха?
— Для меня творчество основано на
поте. Мне кажется, в современном театре это утеряно, современные актеры
недостаточно проливают пота.
Театр, который первым пригласил нас
на гастроли, — театр Гротовского: они сразу поняли, что наша работа основана
именно на ежедневном труде, а не как в кино — на шарме. Хотя поэзия и зрелищность,
конечно, очень важны, и все утверждают, что у нас это есть. Мне кажется,
аспект труда будет очень оценен в России.
— Ваша работа с лошадьми построена
по принципу дрессуры, или она абсолютно очеловечена?
— Танцовщики, музыканты согласны страдать,
разрабатывать па, фуэте — они видят цель, результат. А лошадь не готова
к страданию. Лошадь должна думать, что она сама к этому пришла.
Лошадь представляет собой тот инстинкт,
который мы утеряли, она ближе к истокам и существовала еще до появления
человека. Лошади научили меня руководствоваться инстинктом и идти за ним.
Наше отношение к ним подобно отношению
музыкантов к своим инструментам — в самом возвышенном смысле этого слова.
Лошадь чувствует вас изнутри. Она
узнает вас по вашему движению, по тому, что вы сегодня излучаете. Поэтому
актеры у меня несут сами себя и совсем не играют. В моей труппе работают
только люди с огромной жаждой познания и труда.
P.S. Зингаро — первый конь
Бартабаса, чье имя в переводе с испанского означает «цыган». Имя Бартабас
происходит от слияния слов «бар» и «табак» во французской транскрипции.
Настоящее имя Бартабаса — Клеман Марти. Он родился в 1957 году в благополучной
семье и собирался стать архитектором.
Рисунок Анастасии Наумовой
|
